В осенне-зимние месяцы 1941 года, октябрь ноябрь, декабрь, 72 года тому назад, под Москвой шла жесточайшая битва, в которой решалась не только судьба Москвы, но и судьба Советского Союза. Эта битва была выиграна. Выиграна Красной Армией при поддержке всего советского народа, всей страны, Москвы и москвичей.

       Особенно жестокие бои шли в первой половине октября 1941 года, когда западнее Вязьмы и в районе Брянска были окружены три фронта: Западный, Резервный и Брянский, а затем разгромлены или пленены входящие в них войска.

Ожесточенные бои продолжались и во второй половине октября и в ноябре и в декабре, когда 5-6 декабря 1941года наши войска остановили врага у ворот Москвы и без остановки погнали его вспять, на первый раз за 100 – 250 км от столицы.

       Но остановлюсь только на трагедии под Вязьмой и Брянском. На потерях личного состава, вооружения и техники. На судьбах несчастных, попавших во вражеский плен.

       Трагедия, то есть ожесточенные бои, окружение, попытка выхода из окружения, разгром и пленение, произошли в короткое время – с 30 сентября по 13 октября. В итоговой сводке Генерального штаба сухопутных войск (ОКХ) Германии, приведены следующие данные. В двух котлах, под Вязьмой и Брянском оказалось, а потом было пленено или уничтожено: 7 армейских управлений из 15 (для лиц невоенных разъясняю доходчивым народным языком – это 7 и 15 штабов армий, которым подчинялись и которые командовали пятнадцатью армиями, семь из которых попали в окружение); 63 дивизии из 95, имевшихся у трех фронтов; 11 танковых бригад из 13; 50 артиллерийских полков из 62. Как видим, итог «сражения на уничтожение» под Вязьмой и Брянском был тяжелейшим для советских войск.

В сводке штаба германского командования (ОКВ) даны окончательные данные: взято в плен 663 тысячи красноармейцев и командиров, уничтожено и захвачено 1242 танка, 5412 орудий, 1066 автомобилей.

       На основании недавно рассекреченных советских данных, стало известно, что за первые две, три недели боев под Москвой Красная армия потеряла до одного миллиона человек, из которых (по немецким источникам, сомневаться в которых не рекомендую, да они и не оспариваются в наших серьезных официальных документах) – 688 тысяч пленных. Обратите уважаемый пользователь интернета внимание на эту и другие цифры. Это не тысяча, а миллион. И этот миллион человеческих жизней исчез из жизни: 312 тысяч мгновенно, на поле боя за 2-3 недели и почти все 688 тысяч – медленной смертью в немецких лагерях для военнопленных, в том числе немецком концлагере «Дулаг – 184» рядом с г.Вязьмой, о котором расскажу ниже по тексту.

       Основная масса военного люду полегла у деревень Богородицкое и Панфилово, где 5 дней, с 8 по 12 октября, окруженцы пытались вырваться из окружения, проломив стену из танков «штыком и гранатой». Огромное число окруженцев полегло при попытке вырваться из капкана южнее автострады Вязьма – Москва у деревни Селиваново и еще южнее, где вяземские окруженцы, (которых вел генерал Лукин М.Ф.) были окончательно добиты, уничтожены или взяты в плен к исходу 13 октября 1941 года. Вот что представляла картина местности, на которой произошло последнее сражение. Она описана в томе перовом 12- ти томного труда «Великая Отечественная война 1941-1945 годов». А первоисточник – доклад из войск верховному командованию вермахта. Выдержку привожу дословно: «Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полны ужасы были трупные поля у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных лошадей, валялось имущество, неподвижно застыли вмерзшие в грязь пушки, танки».

Итак, что было – описал, что стало, читайте дальше.

       Прежде чем отправить военнопленных к постоянному месту «дальнейшей службы» они размещаются в пересыльных лагерях, где их сортируют, проверяют, кого надо, по мнению гестапо, расстреливают и т.д. А остальные потом сами умрут от голода, холода, эпидемий и других напастей. Один из сотен страшных пересыльных лагерей «Дулаг – 184» был и около Вязьмы. где разместили, по-видимому, около 100 тысяч человек. Остальных погнали по автостраде дальше.

Вполне естественно, что от описанных выше причин, большинство военнопленных «Дулага – 184» умерло. Лагерь существовал с октября 1941 года по март 1943 года, почти полтора года. В нем находились красноармейцы и командиры храбро сражавшихся до последнего, окруженных 19, 20, 24 и 32 армий, а весной сюда попали воины 33 армии генерала Ефремова. Много было здесь и ополченцев московских дивизий. Значит, здесь закончили свой земной путь героические защитники Москвы, по разным причинам попавшие в немецкий плен. Согласно актам, составленными после освобождения Вязьмы в 1943 году, на территории бывшего лагеря было обнаружено 45 рвов заполненных телами размером 100 на 4 метра (значит по ширине рва укладывали два человека) установлено, что в лагере погибло более 80 тысяч человек. А как установили? В этом «виноваты» (по мнению советских властей) педантичные, точные и в этом вопросе порядочные немцы. Как в Германии на всех погибших, умерших военнопленных, русских рабочих, угнанных в Германию на работы, также и во всех лагерях военнопленных на территории СССР, в том числе и в концлагере «Дулаг – 184», в Вязьме составлялись списки, и даже учетные карточки со всеми данными погибшего (умершего). Эти списки и карточки послевоенные руководители Германии передали Советскому Союзу. Но так как в СССР все военнопленные были причислены к предателям Родины, то эти данные мягко говоря, были «положены под сукно», то есть утаены, кощунственно спрятаны от народа. И только через 67 лет после окончания войны люди узнали о своих родных пропавших «без вести» - списки стали доводить до отцов. Матерей умерших в плену воинов, и то с большим торможением со стороны властей. Но к этому времени многие матери и отцы уже умерли, так и не узнав, где покоятся их сыновья. А власти все время упрекали стариков в предательстве сына, не назначали пособия, преждевременно сводя их в могилу. Вот по спискам, обнаруженным то ли в военкомате, то ли в райсобесе, то где свыше, а не открытых народу властями, люди узнавали, что их родные лежат в вяземской земле. И хлынул народ «штормовыми волнами» к местам захоронения близких, родных, дорогих им людей.

       И что же они увидели? Территорию, обнесенную бетонным забором. За забором, буквально на костях защитников Москвы ( на рвах, в которых захоронены бывшие узники концлагеря), построен мясокомбинат, выпускающий консервы для собак и котов; пышно раскустились питаясь землей удобренной соками мертвецов огороды, кусты смородины, крыжовника, малины местных жителей.

Местные жители рассказывают, что когда рыли котлован под холодильник мясокомбината, глубиной метров десять, останки воинов – защитников Москвы погибших в концлагере выбрасывали вон, а собаки потом по окрестностям и улицам Вязьмы таскали их кости, а любители футбола гоняли по пустырю черепа человеческие. Кощунство и варварство, дикость людоедов, подобных живущим еще как говорят и пишут на островах Полинезии, заброшенных в океане. Чем можно объяснить нечеловеческое отношение к останкам воинов во рвах – братских могилах бывшего концлагеря? Очень просто. И до сих пор военнопленные негласно считаются предателями. На них оставшихся еще в живых стариков, и сейчас еще смотрят косо, тем более в провинции, куда свежий ветер реформ, амнистий и указаний доходит медленно. А местные власти, состоящие во многих случаях из коммунистов – атеистов, их потомков и последователей, притормаживают на местах все новое, демократичное.

       Хотя и не так давно, но все военнопленные Красной армии причислены к участникам Великой Отечественной войны, если они не совершали преступлений, не взяли в руки оружия, не применяли его против советского народа и Красной армии. Получают пенсии и льготы, как все воевавшие.

В томе первом 12-ти томного труда «ВОВ 1941-1945 годов» отмечена роль всех, кто защищал Москву. И оставшихся в живых и погибших и пленных. «Сопротивление и гибель окруженных войск не были напрасными и столица страны вряд ли смогла бы выстоять без их подвига. Достаточно назвать лишь несколько цифр, чтобы понять, какую роль сыграли обреченные на смерть и плен советские солдаты. Для ликвидации двух огромных котлов группе армий «Центр» пришлось привлечь 64% своих дивизий (48 из 74,5) и затратить на это от 7 до 14 суток. Эти сутки стали тем критическим временем, которое как воздух, нужно было советскому командованию, чтобы перебросить к разваливающемуся фронту свежие соединения и преградить дорогу врагу».

       По праздникам государственным и церковным в Вязьму приезжают родственники, обычно много людей приезжают на День Победы. На кладбище (на территории мясокомбината) их не пропускают. Предприятие частное. По видимому хозяева получили от властей указание «Не пущать!». Народ идет к бетонной стене и через неплотности соединения плит видит следующую картину: на братских могилах грязь и мусор, все больше заволакивают их и скоро сравняют с поверхностью земли. Ни столбиков со звездами, ни крестов нигде не видно. Летом на неосвоенной в свое время немцами а теперь местными огородниками или мясокомбинатовском пустыре, в грязи и пыли отдыхают бомжи. С каждым годом место захоронения приходит в безвестность. Как будто здесь захоронены преступники, недостойные вечной памяти. Хотя этой памяти именно они достойны. Это унижает и оскорбляет потомков. А «мертвые сраму не имут». О чем думают, все это видя, привозимые сюда несовершеннолетние правнуки захороненных. Не вспомнят ли они в трудную минуту при очередной защите Москвы это зрелище, увиденное в 2013 году. Об этом надо думать. Будущие решения формируются с детства по крупицам.

       Будучи недопущенными к братским могила, приехавшие в Вязьму со всех уголков страны, сотни людей, чтобы возложить венки и цветы вывесить фотографии, положить съестное, конфеты «для угощения усопших», помянуть их и им оставить спиртное, как это делают русские люди. А приезжают сюда люди многих национальностей, разных конфессий – ведь весь народ Союза защищал Москву, не взирая на цвет кожи, разрез глаз, размер и форму носа. Смерть косила всех, всех молох войны загребал и в плен из которого для многих был один выход – в мир иной.

       Все направлялись к грязной бетонной стене и все, положенное по народному ритуалу всех наций выполняли около нее. Больше негде! Это место уже много лет подряд является практически мемориалом, жутким по своей сути внешности – грязный забор с погребальным венком, цветами, выцветшими фотографиями и другой церковно-поминальной атрибутикой. Ни скамейке посидеть отдохнуть, ни стола поставить свечку. Не приезжают сюда ни церковнослужители ни единой конфессии. Особенно в пехоте было много мусульман из Средней Азии. А ведь в списках захороненных обнаруженных поисковиками по фамилиям можно определить, кто есть кто: православный, католик, мусульманин, иудей. Или буддист – бурят, снайпер – якут из Забайкалья.

       Инна Дедкова родственница захороненного здесь военнослужащего рассказывает: «Стучимся, стучимся в разные двери и никак не можем достучаться до тех, в чьих силах сдвинуть с места вопрос строительства единого мемориала на месте мученической гибели наших родных».

       Приезжая ежегодно, а то и несколько раз в год (кто живет поближе), люди видят, что печальная картина не меняется, а местные власти отделываются обещаниями. Дети и внуки погибших воинов подали заявление (иск) в вяземский суд, где требуют обязать администрацию Вязьмы выполнить обещания, даваемые ею народу (родственникам погибших военнопленных) ни один год, но которые до сих пор остаются на бумаге. Пока неизвестно будет ли суд. Принятие иска еще ничего не означает. А если и будет – неизвестно что кому присудят.

Оставшиеся в живых родные погибших, в большинстве своем очень пожилые и не очень здоровые люди. Им тяжело даже приехать в Вязьму, не говоря уже о том, чтобы обивать пороги местных властей и судебных инстанций для положительного решения вопроса строительства «Вяземского мемориала».

       Считаю, что основную роль в решении вопроса быть или не быть на карте мира Советскому Союзу, решился в результате победы Красной армии в битве за Москву. Здесь под Москвой и должен стоять основной памятник победителям, живым и мертвым. Конкретно в месте наибольшей трагедии в ходе этой битвы – под Вязьмой. Другие битвы Сталинградская, Курская… с каким бы результатами они не закончились (победили или проиграли) уже не влияли на так судьбу Советского Союза. Они просто продлили бы войну. Стало ясно, что Германия не может победить по объективным причинам, «кишка тонка»: мал экономический, военный, человеческий потенциал, мала территория в сравнении с таким гигантами держателями перечисленного потенциала, как США, СССР, Британская империя. Авантюризм Гитлера уж после поражения под Москвой не мог изменить ситуацию в пользу Германии.

       Акцентировать в проекте и исполнении монумента внимание надо на то, что это памятник больше погибшим жертвам трагедии, не попранным, а не забытым Матерью-Родиной, чем живым. Это был бы памятник гуманизма, показывающий, что именно «Никто не забыт и ничто не забыто», независимо от размера и доли внесенной воинами в Великую Победу.

       Я просил бы лиц, прочитавших эту статью в интернете, близких к Президенту, довести до него ее содержание. Во-первых, окончательно, быстро и бесповоротно надо решить вопрос о полной реабилитации бывших военнопленных в том числе погибших в концлагерях. Положение с этим вопросом в районе Вязьмы показывает, что здесь не все в порядке. И второе. Может быть он решит вопрос о месте строительства главного мемориала страны, Московской битвы, а это главная битва за Россию, за советский Союз, под Вязьмой или в Вязьме. Даже не совет, а толчок мысли Президента в нужном направлении – это тоже большая помощь делу.

Святейшего патриарха, просил бы не обойти своим вниманием строительство мемориала вяземским великомученикам и совершении всех служб церковных ритуалов по невиннозамученным и убиенным фашистскими извергами.

       Я извиняюсь, но считаю необходимым вмешаться в развязывании современного «вяземского узла» представителя министерства юстиции РФ а по вопросам строительства Главного мемориала страны министра обороны РФ уважаемого Сергея Кожугетовича и министра культуры РФ не менее уважаемого Владимира Ростиславовича. Главный мемориал страны должен на мой взгляд быть под Москвой в районе Вязьмы. Он должен быть величественнее торжественнее богаче больше по площади и количеству экспонатов – всех созданных на территории России мемориалов. С залом печали, по убитым на поле брани и замученных в плену вызывающим слезы на глазах посетителей но не мрачным, а зовущим к продолжению жизни творчеству и созиданию.

       По данной теме можно ознакомиться и в Российской газете № 104 от 17 мая 2013 года, на сайте www/rg.ru Статья Натальи Козловой «На братских могилах ни вдов ни крестов».

 

http://www.proza.ru/2013/11/14/1036